Протоиерей Димитрий Смирнов
Звонил мне вчера один человек, ему уже под 90 лет, но он уже немножко потерял ориентир в пространстве, вот говорит: «Вы скажите там Путину, ну что ж творится: вот мусульмане! У нас уже три столицы мусульманских государств, и во всём мире вот что творится, пусть они этому поставят заслон». Извините, мусульмане – они детей любят. В Чечне нет детских домов. Почему христианство победило? Потому что христиане нечто могли предложить мусульманину. Я когда с Чингизом Айтматовым (мы с ним были дружны) говорил: «Чингиз Торекулович, а чего это Вы для своих произведений избрали вообще такую христианскую тему?» Например, «Богородица в снегах», он там про одного семинариста роман написал. Он объясняет: «А выше образа Христа нет ничего». А что современные православные или католики могут предложить мусульманскому миру? Что? Водку, проституцию, наркоманию, ненависть друг к другу и так далее. И полностью брошенные дети. Сказать: ну чего, христианство – это вера алкоголиков и проституток. Любая женщина крещёная только свистни – и они, 20 человек тут же улягутся. У них гражданский брак. Ха-ха. И всё, и никаких обязанностей. Ведь это религия животных. Эти же животные, они убивают собственных детей. Да вы чего. А мусульманство – нет. Каждый мусульманин рад каждому ребёночку, он их любит. Мы дошли до того, что в исламе любви оказалось больше, чем христианстве. Это не потому, что Христос оскудел любовью, нет. Это наше христианство оскудело. Потому что христианство – это религия жертвенной любви. А наше христианство извратилось. Потому что мы только: «Господи, дай!», «Господи, вот у меня проблемы», «у меня проблемы там квартирные», «у меня проблемы с сынком, он никак не может в институт поступить», «у меня проблемы с дочкой», «И вот ты мне, Господи, дай, дай, дай, дай». А христианство – это по-другому. Вот если вспомнить нашего первомученика архидиакона Стефана: в него кидают камни, чтобы он отрёкся от Христа, а он твёрдо стоит в вере, он терпит эту боль и умирает за Христа. А современный христианин? Современный мусульманин – он хочет умереть за свою веру. Он обматывает себя динамитом, куда ему его муллы, улемы прикажут, он туда идёт и умирает, взрывает вместе с собой, он готов собой пожертвовать. Его объявляют террористом. Но он не для того это делает, что хочет нагнать страху на весь мир. Конечно, Европа трясётся от страха и изгибается под собственной толерантностью. Но ничего не могут сделать, потому что нет таких юношей, которые готовы умирать за Христа. Из всех так называемых христианских юношей таких нет: он только ходит и всё что-то ноет, и жалуется, и всё плохо, и «я не знаю как», и «помогите», и только в церкви и слышно: «Помогите. Помогите. Помогите». Вот, всё наоборот. Всё выродилось. Всё изменилось. В этом причина. Поэтому сейчас любой мусульманин является примером. Всё наоборот. Вера, окрылявшая миллионы людей, которые шли на подвиги, они шли в пустыню, они колонизировали Сибирь, они строили храмы. Преподобный Сергий с одним топором ушёл лучшим боярским сыном в леса радонежские, и потом его ученики создали более сотни монастырей, которые стали образцами хозяйства, библиотеки, образование. А теперь что? Одни больные нытики. Вот в чём причина. Поэтому тут хоть Путину, хоть Медведеву хоть чего не рассказывай, ничего же не изменится от этих жалоб и стонов. Что-то изменится только тогда, когда изменится дух, когда будет гореть, когда будет желание, когда будет охота умереть за Христа. Охота Ему отдать жизнь. Охота этому послужить. А у нас ну максимум всё-всё себе, себе, себе и чуть-чуть – Богу. На Тебе свечечку, на Тебе записочку, на Тебе на монастырчик, готов и в очереди постоять. Опять – приложиться, а зачем? Чтоб себе. «Вот у меня операция», «вот у меня дочка», «вот у меня внук». Опять себе. А когда же Богу?Кто бы мог подумать, что исламский мир станет примером. А почему эти юноши умирают? Ну потому что они не хотят, чтобы у них было государство, в котором правят педерасты. Они не хотят, чтобы вот эта эстрада похабная к ним пришла. Они не хотят, чтобы везде, на всех площадках полуголые бесстыжие девки извивались. Они этого не хотят. Они хотят, чтобы те люди, к которым приковано внимание христианского мира, на их глазах по восьмому разу замуж не выходили, по шестнадцатому не женились. Они не хотят расшатывания своих устоев, прежде всего семейных. Вот за что они умирают. Это не какие-то там спустившиеся с гор террористы. Большинство этих юношей с высшим образованием. Да, они фанатики. Почему? От слова фанатос — они готовы идти на смерть.
А мы выдохшиеся полумёртвые больные люди. Кто нас может спасти от этой «сени смертной»? Только Христос. Только Христос! Он может оживить. А для этого нужен подвиг. То есть мы должны двигаться. Куда? К Нему. Не просто Его использовать. Да, Господь добр. Мы видим Евангелие: Он и исцелял больных, и очищал прокажённых, и кормил голодных, и давал очи слепым от рождения, Он готов... Пожалел Наинскую вдову, воскресил её сыночка единственного. Господь очень добр. Но что, Он пришёл на землю и пролил Свою Кровь для того, чтобы мы не сея, не запахивая землю, получали из рук хлеб и только жирели перед телевизором? Ведь Он же придумал этот механизм: ты бросаешь в землю зерно, и из него получается 50 зёрен. Пожалуйста, немножко потрудись, и с помощью солнца, которое Господь даёт, и с помощью дождя, который Господь даёт, ты вырастишь себе хлеб. Нет, все хотят даром. Все хотят. Почему? Да вот посмотрите: все едут в Москву. Почему? А никто не хочет пахать. Никто не хочет пахать. Все хотят только получать. И что, из этого чего-нибудь родится? Нет. Так что никакие внешние преобразования не помогут. Набери две дюжины гнилых брёвен. Как их ни перекладывай, всё, что ты из них построишь – это гнильё. Поэтому, только если мы сумеем переломить эту ситуацию: вместо того чтобы детей убивать – их растить; вместо того чтобы их отдавать чужим людям на воспитание – воспитывать самим, тогда мы можем вырастить вновь новый народ. И это возможно. Некоторые думают: «А это невозможно». Нет, возможно. Россия не один раз в своей истории была на грани полного уничтожения. Всё-таки в народе находились эти силы. Они, конечно, вокруг Церкви своей группировались, от Церкви получали благодать и вновь возрождались. Мы сейчас точно на таком переломе: если это произойдёт, вновь опять мы сможем зажить так, как велит Господь. Если нет – мы исчезнем. И это будет, конечно, большое горе, но это будет очень правильно. Это будет очень по заслугам. Потому что вместо того, чтобы сеять зерно, мы сеем кровь младенцев.
Вот мы видим, что Христос родился две тысячи лет назад, но проблемы взаимоотношений человека и Бога и людей между собой остались те же. И те же самые чувства, которые владели когда-то Иродом, теперь владеют современными молодыми людьми. Принципиально ничего не изменилось. А принципиально может измениться только с покаянием. Если от дурного обратимся к доброму.