Но вдруг — они услышали музыку, доносившуюся из самого бедного на вид дома. Лачуга эта была столь ветхой, а деревянные перекрытия такими прогнившими от сырости, что, если приглядеться, возможно было увидеть то, что происходит внутри. И то, что они увидели, было исполнено самого настоящего абсурда: старик на кресле-каталке, как кажется, плакал, бритоголовая юная девушка танцевала, а юноша с грустными глазами потрясал тамбурином, напевая народную песню.
“Я собираюсь выяснить, чем это они там заняты”, — сказал король.
Он постучал в дверь. Музыка смолкла, и юноша подошел к двери.
“Мы торговцы, которые ищут места для ночлега. Мы услышали музыку, увидали, что вы еще не спите, и подумали, не можем ли мы провести ночь здесь”.
“Мы можете найти пристанище в одном из отелей, что находятся в городе. Мы, увы и ах, ничем не можем вам помочь. Несмотря на звуки музыки, дом этот полон горечи и страдания”.
“Можем мы узнать, отчего?”
“Из-за меня”. — Это ответил старик на кресле-каталке. — “Всю свою жизнь я потратил на то, чтобы обучить своего сына премудростям каллиграфии, чтобы в один прекрасный день он смог получить должность писца в королевском дворце. Но годы шли — а место на этой должности все никак не освобождалось. И вот, прошлой ночью, меня посетило глупое видение: передо мной явился ангел, упрашивавший меня купить серебряный кубок, ибо, сказал ангел, король собирается почтить меня своим посещением. Он выпьет из кубка и даст работу моему сыну.
Ангел так настаивал, что я решил поступить так, как он сказал. Поскольку у меня не было денег, моя невестка этим утром пошла на рынок, чтобы за свои волосы выручить денег, на которые можно было бы купить серебряный кубок. Они вдвоем стараются как могут, чтобы привнести в этот дом дух Рождества, но все тщетно».
Король увидел серебряный кубок, попросил плеснуть в него каплю воды, чтобы утишить свою жажду перед тем, как уйти, и сказал, обращаясь ко всей семье:
“Вы знаете, мы как раз сегодня говорили с премьер-министром, и он сказал нам, что место в дворце писцов должно освободиться на следующей неделе”.
Старик покивал, не вполне веря в то, что он услышал, и на прощание помахал странникам рукой.
На следующее утро, тем не менее, глашатаи на всех улицах и площадях города зачли королевское распоряжение, гласившее: во дворец требуется человек, владующий мастерством письма и каллиграфии.
В назначенный день одна из дворцовых комнат, отведенная для аудиенций, была полна людей, готовых посоревноваться друг с другом за это столь желанное всеми место. Вошел премьер-министр и сказал приготовить всем перья и бумагу: “Вот тема вашего сочинения: “Отчего старик рыдает, бритоголовая девушка пляшет, а юноша поет?”
Ропот недовольства прошелестел по комнате. Ни один из присутствующих там не знал, как рассказать эту историю, за исключением одного, грязно одетого юноши, что сидел в углу — он улыбнулся во весь рот и принялся писать.