Давайте по порядку. Первое, с чем мы столкнулись, – просьбы священноначалия и властей ограничить свое посещение публичных мест, в том числе и храмов. Президент, патриарх, местные власти и архиереи сделали свои обращения. Результат… нулевой.

Мотивация была самая разная. Для кого-то слишком низок индекс доверия властям – хоть церковным, хоть государственным. Для других какие либо ограничения лишь повод сделать наоборот и «хайпануть» на своем бесстрашии / глубокой вере / конституционной свободе и т.д. (нужное подчеркнуть). Третьи верят, что нет никакого вируса, а есть лишь мировой заговор. Еще есть большая прослойка людей, которые всё понимают и со всем согласны, но вопрос: «Как же Я буду без храма?!» – заставил пренебречь всеми предупреждениями и продолжать ходить на все службы. Притом «Я» здесь стоит на первом месте: что будет с другими прихожанами и священниками, никто думать не хочет. В результате закрывались целые приходы, потому что некому было служить: все священники болели.

И вот все эти «Я» массово пришли освящать вербочки. К ним присоединились и те, кто ходит в храм трижды в год: взять святой воды на Крещение, освятить вербочки и потом – куличи. Думаю, что власти, увидев такие массовые скопления людей, просто испугались. В результате мы получили уже не рекомендацию, а строгий запрет: прекратить доступ людей в храмы. Прямо накануне Пасхи.

Поднялась и вторая волна. Заговорили о гонениях на Церковь: одни бросились писать петиции, другие тихо саботировали распоряжения властей и продолжали ходить в храмы, третьи призывали с амвонов «теснее сплотить ряды», но, боюсь, что двигало ими вовсе не желание спасти своих прихожан от греха, а все то же стремление «хайпануть» на запрете или даже боязнь потерять доходы, ведь если нет прихожан – нет и дохода, нечем будет платить зарплату служащим в храме.

Но это все же случилось. После Пасхи очевидность наличия эпидемии, разъяснительная работа, да и усталость от «борьбы за свои религиозные права» сделали свое дело: храмы стоят пустые, священники служат без прихожан, поминальные записки принимают через интернет… Сколько продержится такая ситуация – неизвестно. И в соцсетях устроили флешмобы #поддержисвойхрам, поскольку действительно нечем платить зарплату. В этой ситуации мы и находимся сейчас, разберем ее поподробнее.

Первое, о чем я хочу напомнить, – это необходимость послушания. В Священном Писании и в творениях святых отцов Церковь часто сравнивается с действующей армией. Только война идет не против вражеских солдат, а против духов злобы поднебесных. Сегодня стало ясно, что мы имеем абсолютно непослушную, неуправляемую армию. Представьте, что будет, если провести прямую аналогию с войной и нынешнюю ситуацию сделать боевой. Штабные генералы растеряны, полевые командиры бездействуют в ожидании четких распоряжений, а солдаты вообще никому не доверяют и никому не хотят подчиняться. Каждый действует по своему рассуждению и своей собственной логике. Кто-то кричит, что нами командуют вражеские лазутчики, кто-то тихо сидит в окопе и не реагирует на приказы, кто-то без приказа бросается в бой и гибнет в одиночку. И никто не понимает, что вообще происходит и что дальше делать.

Есть старая армейская поговорка: «Каждый солдат должен знать свой маневр». Солдату не обязательно понимать суть стратегического замысла командующего армией – ему достаточно знать, где свои, а где чужие и что лично он, рядовой прихожанин N, должен делать. А вот этого нет. Нет ни понимания, что нужно делать, ни желания выполнять приказы, ни самих приказов. Всё пущено на самотек. Хаос и непослушание.

Выросло поколение верующих, не имеющих опыта духовной жизни без Литургии

Второе наблюдение: абсолютная зависимость религиозной жизни большинства прихожан от посещения храма. Выросло поколение верующих, имеющих храм в шаговой доступности и не имеющих опыта духовной жизни без Литургии. С одной стороны, это литургическое возрождение, когда наконец регулярное Причастие стало нормой, смысловым центром. Но, увы, вторая сторона медали – духовная жизнь этим и ограничилась. Люди испугались остаться без храмового богослужения, поскольку не могут самостоятельно молиться, жить в одном богослужебном ритме с Церковью, самостоятельно вести домашнее богослужение.

До недавнего времени считалось, что христианином быть легко: отстоял в воскресенье службу, где специально обученные люди за тебя всё спели и прочитали. Независимо от того, понял ты что-то или нет, ты поставил галочку в дневнике своей совести: «Я был на службе; возможно, даже исповедался и причастился, я молодец, я спокоен». Потом человек неделю живет как все. Ну, конечно, он перекрестится украдкой перед едой, пока коллеги не видят, почитает правило перед сном, даже, может быть, пару акафистов, но завтра он поругается с тещей и коллегами, обзовет дебилом лихача, подрезавшего его на дороге, повернет голову вслед красивой девице, но сердце его будет спокойно, потому что в воскресенье он снова пойдет в храм и снова усыпит свою совесть: «Я же хожу, исповедаюсь и причащаюсь, значит – всё нормально». И тут у него вдруг отнимают эту галочку! И раньше бывало, что случались командировки, отпуска, больничные, когда не было возможности сходить в храм, но эти ситуации воспринимались как временные: «Сейчас я не могу, но через две недели я снова пойду в храм, расскажу батюшке уже заученную наизусть исповедь, и снова всё будет нормально».

И вот уже полтора месяца нет возможности прийти в храм. А когда будет можно – неизвестно. Совесть подгрызает: пора бы исповедаться. Кроме того, есть необходимость совершать хотя бы воскресные богослужения дома, но знаний, как это делать, нет. Не находится и времени в привычном распорядке: то одно, то другое… Откуда брать тексты, что читать, как петь? Один-два раза попробовал, получилось плохо, как быть дальше – непонятно. Отсюда простая реакция: не получается, ну и ладно… Далее человек теряет связь с церковным календарем, забывает, когда какие посты и праздники. Реальность своего членства в Церкви (которая раньше ощущалась при посещении храма) становится всё более призрачной. Постепенно происходит расцерковление. Когда отменят самоизоляцию, всё, конечно, вернется на свои места, но если вдруг начнутся настоящие гонения и доступ в храмы будет сильно затруднен или запрещен вовсе? Останутся ли тогда христиане? В советское время действовало два-три храма на всю Новосибирскую область. В храме бывали крайне редко, причащались еще реже, но при этом люди сохраняли и веру, и религиозную жизнь, а ведь были реальные гонения.

Прихожане оторваны от экономики храмовой общины. Мы ходим в храм как в магазин: пришли, взяли необходимое – и забыли

Третье наблюдение – оторванность прихожан от экономики храмовой общины. Мы ходим в храм как в магазин. Удобно, когда магазин в шаговой доступности, но нам нет разницы, кто его построил, на какие деньги он существует, много ли получают продавцы и уборщицы. Пришли, купили что нужно – и забыли.

Вот и мы привычно платим за свечки-записки, сетуем, что всё опять подорожало… А о том, что принесенных пожертвований не хватит даже на зарплату работникам храма, не говоря уже о коммуналке, текущем ремонте, благоустройстве, никто не задумывается. Кажется, что обо всем этом должны беспокоиться настоятель и его знакомые благотворители, храм для большинства прихожан остается экономически чужим: «нам его построили спонсоры, содержат его спонсоры, моют и ремонтируют оплачиваемые работники, а мы, так уж и быть, пару свечек подешевле купим».

Сейчас и этих небольших пожертвований нет, вот и вынуждены священники устраивать флешмобы #поддержисвойхрам. Может, я невнимательно смотрю, но у тех же баптистов я не видел таких хештегов.

Многие пророчат, что эта эпидемия – только цветочки, что дальше будет хуже. Но ведь мы с вами христиане, мы это и так знаем. Впереди царство антихриста и конец света. Радостно только то, что все эти глады и моры, войны и военные слухи закончатся пришествием Христовым и Его вечным Царством. Ей, гряди, Иисусе!

А пока всё не так страшно, как описано в текстах Апокалипсиса, значит, у нас есть еще время сделать кое-какие оргвыводы и, может, кое-что подправить?

Протоиерей Андрей Ромашко

21 мая 2020 г.