Дык, он там не один такой был. Одновременно три самолета так летало.

Но СМИ молчат

Почему молчат?
https://www.kommersant.ru/doc/5156790
https://mockva.ru/2022/01/10/351358.html
И т.д.

Кстати, о туманах:
https://www.youtube.com/watch?v=3-LtZDJpp6A&t=1s

Попросила молитв теме о молитвах о замечательном человеке - новопреставленном рабе Божьем Анатолии.

Познакомились с ним давно, на приходе Благовещенского храма. С моим супругом часто общался. Меня всегда поражала в нем удивительное сочетание простоты, уважения к людям, скромности, внимания ко всем. Он был старше нас почти на двадцать лет. Я еще тогда подумала, что вот таким должен быть православный христианин.
При всех таких своих прекрасных качествах души он, как оказалось, был человеком известным. Поэт и переводчик, личный секретарь Анны Ахматовой. Написал несколько хороших книг, одна из них - воспоминания об Анне Ахматовой ( сам принес, подписал и подарил нашей дочке, будущему филологу). И все эти его регалии (можно почитать о нем в инете много) ничуть не делали его каким-то "над" всеми.
При все этом выходец из еврейской семьи был человеком православным верующим, церковным. Умер сегодня ночью от инсульта на 86 году жизни. Господи, упокой его душу!

Ещё небольшое дополнение к памяти Анатолия Генриховича.

Егор Агафонов.

ВСТРЕЧА

(И симулянты тоже умирают...)

Сегодня, на 86-м году жизни, скоропостижно отошел ко Господу поэт Анатолий Найман, один из самых ярких и значительных русских поэтов второй половины ХХ века, многолетний друг и соратник Бродского. О его значении как поэта скажут много и правильно, но мне в день его кончины хотелось бы привести его небольшой мемуар о встрече с блаженным старцем Софронием (Сахаровым) в Эссексе. Может быть, теперь их ждет новая встреча - во Свете Господнем. Вечная память!

Преподобне отче Софроние, моли Бога о новопреставленном рабе Его Анатолии!

Архимандрит Софроний
(из книги "Славный конец бесславных поколений)

Год с осени 1991-го по осень 1992-го я провел в Оксфорде, Приглашенным Членом (Visiting Fellow) Олл Соулс Колледжа. Время от времени ездил по Англии – в частности, в монастырь Иоанна Предтечи в Молдоне. Несколько раз живя там по несколько дней, познакомился с его основателем и духовником архимандритом Софронием (Сахаровым).
Я вышел из дома, в который накануне меня определили на ночлег, а Софроний шел по дорожке, опираясь на руку молодого келейника. Я поклонился ему, он остановился и спросил: «А вы из Москвы? И чем там занимаетесь?» – таким тоном, как будто шутил и шуткой поддразнивал меня. Я сказал: «Пишу». – «О чем же вы пишете?» – «О разнице между кажимостью и действительностью». Я не придумывал так отвечать, само сошло с языка. Он сделал губами, как если бы попробовал мой ответ на вкус, и сказал: «“Кажимость” – хорошее слово. – Предложил: – Пойдемте погуляем вместе», – и отпустил сопровождавшего.
Потом эти прогулки повторялись, в один из моих приездов он присылал за мной кого-нибудь ежедневно, по большей части ближе к ночи. Он говорил весело и действительно любил шутить. Ему было, наверно, 92 года тогда. Я к тому времени уже читал его знаменитую книгу «Старец Силуан», о недавнем святом из русских, чьим келейником он был на Афоне. Софроний начинал как художник, в 10-е годы выставлялся в Париже, потом, в продолжение жизни, сделал несколько церковных росписей и написал несколько икон. Рокового вопроса о природе искусства я ему уже не задавал: несколько последних лет ко мне приходило новое понимание смысла творчества, новая свобода – он же цитировал Пушкина, Тютчева, Баратынского, уходил в Достоевского и вообще русскую литературу с такой естественностью, которая, собственно говоря, и отвечала недвусмысленно на вопрос.
Его собственная свобода в понимании Бога была, как мне кажется, неограниченной и в то же время не соблазняла. Он говорил о Нем, как всецело Его любящий, которому возлюбленный непосредственно дает о себе знать. Даже я, хотя моего сердца любовь к Богу касалась лишь мгновенным дуновеньем, узнавал о Нем за этот миг то, что не давалось мне годами чтений и размышлений. Это узнавание, в свою очередь, делало раствор веры на сколько-то градусов крепче, вводя в нее дополнительное знание о ней, о моей вере. Софроний был не только совершенно уверен в том, чему учит христианское вероучение, он знал это, как знает свое дело врач, проверивший усвоенное в университете долголетней практикой. Одно время я обдумывал возможность стать монастырским библиотекарем, наконец написал туда письмо. Меня пригласили для разговора. Мы собрались в канцелярии: Софроний, Кирилл – игумен, и архимандрит Симеон, который немного знал меня по прежним встречам. Отец Софроний стал читать «Царю небесный». Он говорил молитву медленно, делая долгую паузу между словами, словно давал им время наполниться содержанием до краев. Не помню, сокращал ли двадцативековой недотрагиваемый текст, но помню, что прибавлял чуть-чуть то в одном месте, то в другом, что́ делало каждый звук ощутимо живым, каждый буквально. Молитва стала физически, как облако, хотя и прозрачное, отрываться от земли, от пола, на котором мы стояли, и двигаться куда-то, где и был Тот, кого она звала Царем небесным. Слова «Царю небесный» равнялись Ему самому. Потом сели, и Софроний сказал, что не надо мне идти в библиотекари.
Монахи были выходцами из дюжины разных стран, служба шла на 5–6 языках, и Софроний говорил: «Я основывал монастырь не английский, не греческий, не русский, не румынский, а православный». Они служили по новому календарю, и когда я спросил его, как быть с разницей в тринадцать дней, он ответил: «Пирамиды в Египте построены с таким расчетом, что Полярная звезда всегда смотрит внутрь через вершину пирамиды. Такие масштабы и такая точность. А вы «тринадцать дней»!» В одну из последних встреч мы шли по дорожке, он поднял голову на ночное небо, набитое звездами, показал палкой на одну, спросил, не знаю ли, что за созвездие. Знать я не знал, но заметил, что звездочка маленькая, а он, жалующийся на зрение, ее разглядел. «Да, да, – сразу, как бы заранее готовый на вопрос и ответ, сказал он, – я симулянт. Я не такой дряхлый и больной, как моя видимость. Я симулянт – но из тех, которые умирают».

Не стану уж писать в теме о молитвах, напишу тут. Спасибо, Мила! Я твои слова передала дочери, молчит. Вечером спрашиваю, что решили? Пишет, сдали билеты. Почему? Как почему, вы настращали меня. Да не настращали, говорю, а доложили обстановку. Вот закончится всё это, съездите и в Москву еще, и в Питер к о.Сергию. Это я уже пошутила так, насчет Питера Но в душе рада-радешенька! Ведь согласитесь, не время сейчас летать-ездить, еще и детей малых с собой потащить хотели, потому что дома на мужей осталась куча детей, самых малых, 2 года и 3 года, решили взять с собой.

Слава Богу! Правильное решение!

Неизвестно когда все закончится и закончится ли? Билл Гейтс предупреждает: человечество в обозримом будущем может столкнуться с пандемией гораздо более опасной болезни, чем COVID-19.

Надо жить сегодняшним днём. Как воля Божия будет, так и будет.

Вот метель метёт уж какую неделю. Думаю, к мкю-то закончится???

Снег - привычное явление в природе, даже если он будет идти до мая, не страшно. Жила я на севере, там снег до июня.

Да. Хоть бы на улицу выйти и в храм и не заболеть от этого.

Вы правы, Олеся!

В магазин ходим, на работу тоже, а как в храм... одним болячки не дают ходить, а другим как бы болячку не подцепить в храме

В пророчествах сказано, что придет время, храмы будут открыты, но в них нельзя будет ходить. Не про ковид ли это?